Пришел приказ, и по тревоге мы встаем
Взяв автомат, садимся молча в самолет
В рассветный час, когда земля еще спала
В Афганистан, приказа воля занесла...
Есть такая песня. Красивая, но грустная. Грустная потому, что рассказы об Афганистане чаще
ассоциируются у нас с величественными горами, скрывающими множество тайн, в чьих ущельях
эхом отозвалась боль русских солдат. Воевали они, конечно, за правду, но вот за какую? До
истины докопаться трудно, если не сказать - невозможно. У наших ребят всегда одна установка
- идти вперед и делать что прикажут. Много разговоров велось и ведется о войне в Афганистане.
Но вряд ли что-то покажется нам более убедительным, чем очерки талантливейшего журналиста
-писателя Артема Боровика. Они остались в памяти читателей потому, что Артем впервые в нашей
журналистике сказал правду об этой затянувшейся войне, или, по крайней мере, попытался это
сделать. В Афганистане журналист провел многие месяцы, участвовал в боях, поэтому видел
истинное лицо войны. Но до Афганистана у Артема было множество других, не менее интересных командировок. Как ни
странно, но в первые командировки журналист-международник ездил по стране. Серия очерков из
Воркуты вызвала благодарные отклики читателей с "севера". О их серьезных проблемах никто прежде
не писал так открыто, честно, и, что не маловажно, с сочувствием. Путешествовал Боровик и по
дорогам Смоленщины - тем самым, по которым летом 1941 года отступали наши солдаты. У Артема
они ассоциировались с именем молодого Константина Симонова.
Генрих Боровик пишет (Здесь и далее цитаты с www.fondartem.ru): "Помню, как-то ночью Артем
вдруг позвонил по телефону из Вязьмы и сквозь телефонный треск с волнением рассказал, что ему
удалось найти тот "старый дом", в котором "одну лишь ночь" жил военный корреспондент "Красной
звезды" Константин Симонов со своими фронтовыми друзьями, и где они перед боем дали друг другу
клятву верности. Те стихи Артем, конечно, знал наизусть:
"...В ту ночь, готовясь умирать,
Навек забыли мы, как лгать,
Как изменять, как быть скупым,
Как над добром дрожать своим.
Хлеб пополам, кров пополам -
Так жизнь в ту ночь открылась нам..."
Для Артема побывать в том доме значило присоединиться к той фронтовой клятве. Он
следовал ей всю жизнь".
Первой войной Артема была война в Никарагуа. А потом он неожиданно собрался в Афганистан. Отец
не возражал, а вот матери о поездке решили не говорить - чтобы не волновать лишний раз. Ей
вполне хватало того, что она ждала мужа буквально со всех войн и революций. Чтобы сын пошел
по стопам отца - о таком она и думать не хотела.
Генрих Боровик: "…Я просил его лишний раз не рисковать и в самое пекло не лезть. Он, смеясь,
обещал, но поступил по-своему. Добился приема у начальника Генерального штаба маршала Ахромеева
и попросил у него письменного разрешения на участие в боевых операциях. Журналистам такое обычно
не разрешалось.
- А отец знает? - спросил Ахромеев.
- Ну, конечно! - заверил Артем.
И Ахромеев подписал бумагу. О ее существовании я узнал только после возвращения Артема из
той тяжелейшей командировки". Наверное, это был единственный случай, когда Артем использовал
имя отца в своих интересах.
Артем ходил вместе с разведчиками к "душманам", сидел в засаде, прыгал с вертолета… Домой из
командировок возвращался похудевшим и почерневшим. Отсыпался дня два, а потом садился писать.
Настраиваясь на работу, наигрывал что-то свое на пианино, слушал солдатские песни и "Реквием"
Моцарта. Писал по ночам, до самого рассвета. Отвечая на вопросы, почему он поехал в Афганистан,
когда мог сделать блестящую карьеру с помощью отца, Артем отвечал: "Мне надоело выглядывать
из-за спины отца... Я хочу не его, а своими глазами увидеть все... Сам хочу понять, где правда,
где ложь". Позднее Артем Боровик еще более отчетливо выразил свое стремление к "солдатской
правде войны" в совершенно хэмингуэевском ее варианте: "Здесь на войне невозможно казаться.
Здесь каждый - тот, кто он есть в реальности". Смерть, бессмысленная и жестокая, присутствует на каждой странице его текста. Боровик умел
заставить солдат рассказать ему о том, сколько времени уходит на то, чтобы почувствовать,
как пуля разрывает тебе плечо, - пять секунд. "Солдат будет с тобой откровенен, если ты лежишь
на животе рядом с ним во время засады, - говорит Боровик. - Вот это и есть идеальный момент
для интервью". Он видел случайность и непредсказуемость смерти, предательство, подлость,
граничащие с настоящей отвагой. После возвращения из Афганистана, все чаще у Боровика появлялся
обескураживающий собеседника взгляд - в глубину души.
Очерки Артема из Афганистана вызвали тогда настоящую бурю. Читатели были в восторге, власти
- нет. Волну нападок со стороны тех, кто не хотел, чтобы правда о войне в Афганистане была
показана людям, Артем переживал тяжело, но не сдавался. С каждой новой командировкой в
Афганистан он все выше поднимал планку риска и требовательности к себе. После Афганистана
Боровик был награжден медалью "За боевые заслуги", которую, впрочем, ни разу не надел.
Он считал, что журналист, даже совершивший подвиг, если останется жив, вернется в редакцию и
будет спокойно описывать все, что видел. А солдат останется на войне, и каждый день будет
совершать свой незаметный подвиг, который в любой момент может прервать кусок металла. А без
тысяч таких подвигов победить невозможно…
Артем вообще не любил говорить о своих наградах, хотя имел их немало. Он получил премию
"Общественное признание", медаль Союза Журналистов "Золотое перо", премию телевизионной
академии ТЭФИ. Он - единственный журналист (не только в России, но и во всем мире), кто
дважды был удостоен высокой американской телевизионной премии имени Эдварда Морроу... Но,
конечно, больше всего Артем был бы достоин награды "За гражданское мужество".
Наряду с мужеством, особыми чертами Артема были святая правдивость - и в описании событий,
и в отношениях с людьми. При этом он всегда проявлял деликатность и тактичность - не переходил
рубежи дозволенности. Тем более если это касалось военной или государственной тайны. Артем
никогда не думал, что о нем скажут, что подумают. Для него главным было прийти и спасти
человека, узнать истину, добиться справедливости. Мгновенное восприятие обстановки и
молниеносная реакция сочетались у него с удивительно развитым чутьем, пониманием собеседника,
способностью представить ход его мыслей.
Вместе с Юлианом Семеновым Боровик создал ежемесячник "Совершенно секретно", который со временем
вырос медиахолдинг, включающий в настоящее время
несколько "раскрученных" изданий и собственную телекомпанию. Проект оказался очень удачным
- писательский и мировоззренческий опыт мэтра советского детективно-исторического жанра
Семенова соединился с творческой энергетикой и личным "фронтовым" опытом молодого специалиста
по горячим сюжетам. Самым удачным собственным проектом Боровика можно считать еженедельник
"Версия". Эта газета получилась более публицистичной, менее беллетристичной, чем "Совершенно
секретно". При чтении некоторых материалов "Версии" возникает ощущение той самой "солдатской
правды", к которой так стремился молодой Боровик в Афганистане. Газета была открытием.
Масштабность, размах, способность вести свое расследование, охват всех слоев общества,
оформление, методы представления материала, а главное - оперативность, честность и убежденность
делают ее авторитетной и привлекательной. Коллектив газеты, созданный Артемом Боровиком,
истинно патриотичен, высоко интеллектуален, с мощными организаторскими способностями. Когда
закрыли программу "Совершенно секретно", многие переживали. Зрители возмущались, а Артем
посмотрел на это спокойно, не стал устраивать тяжбу, сохранив этим свою честь.
Жизнь журналиста оборвалась неожиданно. 9 марта 2000 года Артем спешил в "Шереметьево-1".
Вместе с президентом ОАО "Группа "Альянс"" Зия Бажаевым и сотрудниками компании Андреем Хичкарем
и Николаем Тектовым Боровик собирался лететь в Киев. В последнее время Боровик и Бажаев
вели переговоры о приобретении "Альянсом" существенной доли в капитале "Совершенно секретно".
В 8 ч 40 мин. Як-40 при отрыве от взлетной полосы на скорости более 200 км/ч неожиданно резко
накренился влево и крылом зацепил бетон взлетной полосы. Самолет развернуло на 180°, и он рухнул
с высоты приблизительно 50 м. На место трагедии сразу же прибыли спасатели, но спасти никого
не удалось. В результате катастрофы погибло пять членов экипажа и четыре пассажира. Итоги
официального расследования не удовлетворили почти никого, особенно родных, близких, друзей,
коллег.
Командир экипажа Сергей Якушкин - пилот первого класса, налетавший несколько тысяч часов,
- был высокопрофессиональным, опытным летчиком. Сам же Як-40 находился в нормальном техническом
состоянии и из положенных 25 лет эксплуатации отлетал только 24 года. В этой истории стоит
задуматься и о возможности "нефтяного следа". В последнее время Бажаев активно занимался
реализацией украинско-казахстанского проекта по обеспечению бесперебойной работы третьего
по величине на Украине Херсонского нефтеперерабатывающего комбината.
"Журналисты холдинга "Совершенно секретно", занимающиеся расследованием причин авиакатастрофы,
считают, что авария не была случайной", - заявила в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы"
вдова Боровика Вероника Хильчевская-Боровик (На следующий день после гибели мужа она возглавила холдинг
Веронику даже обвинили в чрезмерной активности, не присущей вдове,
но она считает долгом своей жизни продолжить дело Артема.). Она заметила, что первоначально журналисты в своем
расследовании "пошли от обратного и решили доказать, что катастрофа была несчастным случаем",
но это не подтвердилось. Они выяснили, что были допущены нарушения Руководства по летной
эксплуатации самолета.
Бывший водитель Боровика рассказывал, что Артем все время спешил. Так было и в тот роковой
день. Узнав о трагедии, с болью в голосе и не меньшей болью в сердце, он сказал: "Артем,
лучше бы мы опоздали…"
ГЛАВНАЯ
СТАТЬИ
ФОРУМ
БЛОГ
ФОТО
ТРЕКЕР
ГОСТЕВАЯ
FAQ
Но до Афганистана у Артема было множество других, не менее интересных командировок. Как ни
странно, но в первые командировки журналист-международник ездил по стране. Серия очерков из
Воркуты вызвала благодарные отклики читателей с "севера". О их серьезных проблемах никто прежде
не писал так открыто, честно, и, что не маловажно, с сочувствием. Путешествовал Боровик и по
дорогам Смоленщины - тем самым, по которым летом 1941 года отступали наши солдаты. У Артема
они ассоциировались с именем молодого Константина Симонова.
"...В ту ночь, готовясь умирать, 
- А отец знает? - спросил Ахромеев.
Смерть, бессмысленная и жестокая, присутствует на каждой странице его текста. Боровик умел
заставить солдат рассказать ему о том, сколько времени уходит на то, чтобы почувствовать,
как пуля разрывает тебе плечо, - пять секунд. "Солдат будет с тобой откровенен, если ты лежишь
на животе рядом с ним во время засады, - говорит Боровик. - Вот это и есть идеальный момент
для интервью". Он видел случайность и непредсказуемость смерти, предательство, подлость,
граничащие с настоящей отвагой. После возвращения из Афганистана, все чаще у Боровика появлялся
обескураживающий собеседника взгляд - в глубину души. 
Категория: 
Добавил: 
Автор: - 
Просмотров: 1992
| 
Теги:
