Статья «ОПК для армии, а не наоборот» («НВО» от 14 августа 2009 года), в которой автор этих строк доказывал необходимость импорта Россией иностранных вооружений и военной техники, как и следовало ожидать, вызвала отклики самые разные, в том числе – и отрицательные. Одним из них стал комментарий Евгения Пожидаева «Сломанный меч», появившийся на сайте информационного агентства «Росбалт» 11 сентября с.г.

НАЛИЦО – «МЕДИЦИНСКИЙ ФАКТ»

Впрочем, оспаривать что-либо в данной публикации практически невозможно, ибо г-н Пожидаев фактически доказывает, что лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Возражать против этого, естественно, вряд ли кто-нибудь возьмется. Правда, к сожалению, в материале ничего не сказано о том, как стать здоровым и богатым, если ты бедный и больной, причем ситуация и с бедностью, и с болезнями лишь усугубляется.

Евгений Пожидаев доказывает, что США практически не импортируют вооружения. За исключением несложных комплектующих. При этом и последние предпочитают приобретать у ближайших союзников (стран – членов НАТО и Израиля).

Примерно так же обстоит ситуация и во Франции. А Китай и Индия всячески стремятся уменьшить свою зависимость от импорта ВВТ. И тут возразить нечего. Да, все это верно. Ну и дальше что? Бузина, конечно, в огороде, но дядька-то в Киеве.

Российский оборонно-промышленный комплекс уже не способен обеспечить армию и флот РФ всем спектром необходимых им вооружений и военной техники – это, к сожалению, «медицинский факт», который, кстати, признает и сам Евгений Пожидаев в первом же предложении своей статьи. А объясняется сей «диагноз» целым рядом причин.

Во-первых, за весь постсоветский период наша политическая власть так и не озаботилась созданием внятной концепции военного строительства в Российской Федерации. Соответственно до сих пор неизвестно: так какое же вооружение, с какими тактико-техническими характеристиками и в каких количествах нужно ВС РФ? Поэтому отечественная оборонка продолжает бесконечно вырабатывать еще советский задел, который безнадежно морально устарел. Ведь именно оружие советского происхождения успешно экспортировалось в 1990-е, а отчасти и в «нулевые» годы, что позволило выжить производящим его предприятиям, да еще и приобрести значительные лоббистские возможности. Теперь данные предприятия навязывают это же устаревшее советское оружие собственной армии, да еще в гораздо меньших количествах, чем идет на экспорт.

Во-вторых, лоббизм – это лишь часть гораздо более широкого явления, называемого коррупцией. Оно охватывает все стороны российского бытия, включая гособоронзаказ. Минобороны РФ наконец-то стало интересоваться: куда же делись огромные ассигнования, вложенные в разработку, например, беспилотных летательных аппаратов? Почему нет ни денег, ни беспилотников? Или вот вспомним пресловутую «Булаву». Тут просто нельзя не спросить: «А где посадки?» Почему испытания новой межконтинентальной ракеты морского базирования проваливаются одно за другим, а благосостояние ее разработчиков резко улучшилось? И подобным примерам несть числа.

В-третьих, в тех областях, которые в значительной степени и определяют сегодня боеспособность вооруженных сил (средства управления, связи, разведки, наблюдения, навигации, РЭБ), мы и в советское время очень сильно отставали от стран Запада. Теперь же это отставание стало просто космическим. Более того, дело естественным образом дошло и до традиционного «железа». Например, уже несколько лет на страницах «НВО» Михаил Растопшин рассказывает о том, что даже российские танки, традиционное «наше всё», мягко говоря, совсем не лучшие в мире. И почему-то до сих пор никто ему возразить не сумел. Видимо, потому, что так оно и есть.

В-четвертых, политика государственной власти в отношении ОПК тоже никак не способствует его расцвету. Кроме вышеупомянутого отсутствия концепции военного строительства, речь идет о некомпетентном руководстве как оборонно-промышленным комплексом в целом, так и отдельными его составляющими. Многие критически важные предприятия целенаправленно банкротятся при полном попустительстве властных структур (или с их одобрения?).

ЛИБО – ЛИБО...

Отдельно нельзя не сказать о политике создания оборонных холдингов, в результате которых в каждой отрасли ОПК должно, по сути, остаться по одному производителю. Данное мероприятие было задумано под лозунгом повышения конкурентоспособности российской оборонной промышленности. Хотя совершенно очевидно, что оно эту конкурентоспособность окончательно уничтожает. Особенно в том случае, если импорт вооружений и военной техники по-прежнему запрещен. Даже в советское время очень часто отечественная оборонка навязывала армии и флоту не то, что им нужно, а то, что она могла сделать. В Российской Федерации эта ситуация заметно усугубилась. Появление холдингов делает диктат ОПК абсолютным, у наших Вооруженных сил просто не остается вариантов – они вынуждены брать то, что сделает монополист.

Проблемы организационного характера решить, конечно, можно, но только теоретически. Ни с одной из них при нынешней властной конструкции, основанной на коррупции, пиаре и некомпетентности, справиться не удастся, поскольку все они являются производными от существующей в стране политико-экономической системы.

Однако, даже если каким-то совершенно чудесным образом в России вдруг появится абсолютно новая власть, озабоченная не наполнением собственных карманов, а интересами страны, компетентная и не страдающая советскими политическими и психологическими фобиями, это не поможет преодолеть уже очень серьезное и продолжающее быстро увеличиваться технологическое отставание российского оборонно-промышленного комплекса от ОПК основных стран Запада. И здесь есть только один рецепт изменения ситуации – открытая внешняя и внутренняя конкуренция с западными производителями вооружений и военной техники и одновременно кооперация с отдельными зарубежными компаниями.

То есть, выбор у нас сегодня небогатый: либо кооперация с западными ОПК, чистый импорт, либо полная и необратимая деградация отечественной оборонки и Вооруженных сил РФ.

Соответственно говорить о том, хорошо или плохо приобретать образцы ВВТ за границей, уже нет смысла. С таким же успехом можно рассуждать о том, хорошо или плохо, что август в Москве в этом году был холодным и дождливым. Сколько мы об этом ни говори, август уже был холодным и дождливым. Сегодня мы можем только обсуждать, что импортировать и в каком количестве. И можно ли получить доступ к технологиям производства ввозимых из-за рубежа вооружений и военной техники. Богатым и здоровым быть очень хорошо, но мы бедные и больные. Очень тяжело больные.

И ЭТО ПРОТИВНИК?

При этом, конечно, нельзя не рассмотреть вопрос о политических аспектах импорта. Как пишет Евгений Пожидаев, «мы закупаем у потенциального противника, который от нас никак не зависит (кстати, Франция громче всех требовала ввести санкции против России во время первой чеченской войны)».

В очередной раз хочется спросить: почему Запад нам противник? В чем основа противоречий? Мы и де-юре, и де-факто являемся капиталистической страной. А де-юре – еще и демократической. Соответственно почему мы должны противостоять Западу? Кто-нибудь способен на это ответить? Например, я не могу придумать аргументы за своего воображаемого оппонента, чтобы ему возразить...

Слова, произнесенные Западом по поводу войн в Чечне, а затем и в Грузии, особого значения все же не имеют (кстати, самые громкие крики по поводу «страданий свободолюбивого чеченского народа» исходили из малых европейских стран, а отнюдь не из Франции). Хочу заметить, что западные страны санкций против нас не ввели (тем более – войну не объявили). Кстати, мы про них тоже столько всего сказали в последнее время, что в плане слов вполне квиты. Пожалуй, если исходить только из риторики, то сегодня у Запада гораздо больше оснований видеть угрозу в нас, чем у нас – видеть угрозу в нем.

Что касается чисто военной стороны вопроса, то создается впечатление: между Россией и европейскими членами НАТО идет яростная «гонка разоружений». Если взять эту самую Францию (формально – одну из сильнейших держав не только в Европе, но и в мире), то по планам военного строительства, которые активно проводятся в жизнь, к 2014 году в ее сухопутных войсках останется всего 12 бригад, из которых три – тыловые и обеспечивающие. Они будут иметь суммарно всего 240 танков, 288 БМТВ, 630 БМП, 128 орудий, 24 РСЗО, 80 боевых и 130 транспортных вертолетов. По сути, столько вооружений и военной техники насчитывается сегодня в одной полноценной дивизии. Менее 300 самолетов останется во французских ВВС.

Такими силами в случае настоящей войны нельзя обеспечить даже защиту собственной территории. К счастью для Франции, на нее некому нападать. Но и она заведомо ни на кого не будет способна напасть.

Более мелкие страны вообще не заслуживают упоминания, их вооруженные силы фактически обнуляются. Про психологическую сторону нечего и говорить, совершенно очевидно, что сегодня европейцы в принципе не способны вести серьезную войну. В пацифизме там сегодня едины и народы, и политические элиты.

ВЫБОРА НЕТ

Вместе с тем от США мы уже сегодня отстали настолько (и количественно, и качественно), что преодолеть это отставание, которое к тому же стремительно увеличивается, невозможно, даже если ввести в стране мобилизационную экономику сталинского типа. Экономический, научный, технологический потенциалы Соединенных Штатов и России несопоставимы, поэтому соревноваться нам с ними уже бессмысленно. Тем более когда у Москвы есть такой замечательный «стратегический союзник», как Пекин.

Надеюсь, что Евгений Пожидаев не обидится на меня, если я открою секрет – мы с ним довольно давно (чуть ли не год) ведем переписку на темы военно-политического характера. В ходе этой переписки он обвинил меня (одного из основных апологетов теории китайской угрозы!) в излишнем оптимизме (!) в данном вопросе. Если я исхожу из того, что Китай собирается оккупировать только юг Дальнего Востока и Восточной Сибири (примерно до Енисея на запад и примерно до линии БАМа на север), то Евгений Пожидаев считает, что аппетиты Пекина распространяются на всю нашу территорию к востоку от Урала, а также на весь Казахстан, иначе игра просто не стоит свеч.

Так что здесь мы с ним спорить, видимо, не будем, я готов сразу уступить и признать его правоту. В данной ситуации говорить о противостоянии Западу не приходится, мы просто не имеем такой возможности. Запад предпочтительнее Китая уже тем, что не угрожает нам прямой оккупацией.

Безусловно, гораздо лучше быть геополитической величиной, равновеликой США, КНР и Евросоюзу, вести самостоятельную игру на «великой шахматной доске», вступая в альянсы не вынужденно, а по собственному желанию. Увы, такой возможности у России больше нет. Еще лет пять назад у нас были последние атрибуты сверхдержавы – Вооруженные силы и ОПК. Сегодня мы своими силами уничтожили и их. Соответственно лишили сами себя выбора не только в вопросе импорта ВВТ, но и в вопросе геополитической ориентации. Надо это понять как можно быстрее. В частности, прекратить антизападную истерию и вранье о «России, встающей с колен».

И уже не обсуждать, хорошо это или плохо. Вполне вероятно, что это плохой выбор. Но отказ от выбора еще хуже. Потому что тогда другие сделают его за нас. И за наш счет.